Возьмите пирожное, Григорий Ефимович
Продолжение. Начало у "Как видели Распутина его современники" и «Распутин невеждой не был».
Жозеф Кессель: «… Тело его дышало мощью, внутренним огнем. Он с нетерпением ждал обещанного наслаждения.
— Полицейских своих я насмерть запутал,— сказал он.— Никто не знает, что я у тебя, малец. Княгинечка может быть спокойна. Скоро ж она придет?
— Как гости уйдут,— ответил князь.— Иначе заметят, что ее долго нет.
— Хорошо, хорошо, время есть.
Распутин прислушался к доносящейся сверху громкой, навязчивой мелодии.
— Что за музыка? — спросил он.
— Веселятся, фонограф заводят, Григорий Ефимович.
— Я говорю: музыка незнакомая.
— Американский марш, «Янки Дудл» называется. Очень веселый.
— Да-а,— пробурчал старец.
Он в задумчивости подсел к столу. Сам не зная почему, он чувствовал, как его радостное настроение понемногу улетучивается. Незнакомая музыка его тревожила. Взгляд князя успокоил его. Чего опасаться с таким спутником?
— Не хотите, Григорий Ефимович? — весело предложил князь Юсупов.— Тут ваши любимые вина.
Распутин посмотрел на бутылки. В другой раз он принялся бы за них, не дожидаясь приглашения. Но в эту ночь, кто знает почему, вина ему совершенно не хотелось.
— Благодарствуй,— сказал он,— вина не хочется, хочется княгинечку увидеть.
— Возьмите пирожное,— и Юсупов пододвинул к старцу блюдо с пирожными, всего час назад ловко начиненными ядом.
Предложение Юсупова звучало что ни на есть гостеприимно. Но Распутин грубо отпихнул блюдо.
— Нет, говорю,— крикнул он,— ничего не хочу.
Затем, как бы пожалев о несдержанности, дружески предложил:
— Лучше давай поговорим о чем-нибудь.
Завели пустой разговор. Наверху фонограф гудел американским маршем. Распутин мрачнел. Он то и дело прерывал разговор, прислушивался, но, не слыша ничего, кроме громкого «Янки Дудл», морщил лоб. В глазах его проснулось беспокойство, он с не-понятной тревогой оглядывал комнату.
Видя, что еще недавно безмятежное лицо старца вдруг стало беспокойным и подозрительным, Юсупов встал.
— Пойду посмотрю, что там мои гости,— сказал он,— Вы позволите, Григорий Ефимович?
Голос князя подействовал на старца успокаивающе.
— Иди,— разрешил он.— Если можешь, уводи свою жену оттуда.
Наверху четверо заговорщиков, затаив дыхание, ждали Юсупова.
Оставшись один, Распутин откинулся в кресле, закрыл глаза. Ему вдруг вспомнился запах сибирской тайги…
Казалось, он задремал. Все его желания вдруг разом исчезли. Он не помнил, зачем он пришел в этот дом. Лицо его разгладилось, заулыбалось, как у ребенка в минуты, когда он засыпает.
Внезапно он ощутил, что этот покой, какого он, может быть, никогда в жизни не испытывал, вестник опасности. Он напрягся. Механический голос, без устали повторяющий один и тот же странный марш, начал раздражать его. Он сжал кулаки, будто готовясь к встрече с врагом.
Вернулся Юсупов.
— Я говорил с княгиней,— сказал он.— Она сейчас придет. Потерпите, Григорий Ефимович, и извините зато, что заставили вас долго ждать.
Голос князя вновь успокоил старца.
— С тобой, малец,— ответил ему Распутин,— время идет легко.
Он повернулся и вновь осмотрел себя в зеркале.
— Ей не терпится меня видеть, я знаю,— сказал он,— Небось, бедняжка клянет своих гостей. Ночные часы жаркие, для тела — самая польза.
Он потянулся, с наслаждением расправив крепкие мышцы, чувствуя, как разгоняется по телу кровь, которая у него — он верил в это — краснее, чем у других людей, спросил:
— А она знает, кто я такой и чего хочу? — посмотрел он на Юсупова — Ты сказал, а? Как лечу, как насквозь человека вижу, про Маму сказал и про все такое?
Глаза у него заблестели, взгляд сделался пронзительным, но потом, как бы приберегая свою таинственную силу, в эту минуту ему ненужную, он отвел взгляд. Князь, хотя по-прежнему был преисполнен решимости, вздрогнул. Ему показалось, что Распутин обо всем догадывается.
В самом деле, почему старец, который никогда спокойно не мог смотреть на вино, теперь не хочет выпить? Отчего этот внезапный перепад настроения? С чего, наконец, это напряжение, как будто Распутин приготовился к решительному бою?
Навязчиво весело звучал «Янки Дудл». Музыка теперь раздражала их обоих. Распутин подумал было о вине, но что-то в душе говорило ему не пить…».
Далее будет…
По теме у «Личности, какие они».
